ВИКТОР БОКОВ (1914 - 2009). ТРИДЦАТЬ сборников поэзии в лучших традициях российского фольклора с 1958 до 2004. Цикл «Поэзии сто первая верста» (1987), возможно, об этом...
От неизвестности томим,
Я жду. Наверно, скоро
Разбудят именем моим
Молчанья коридора.
И выведут меня на двор
С последними вещами,
Я на тюрьму свой кину взор
Махну ей на прощанье.
Пять выстрелов разбудят тишь,
Из них два холостые.
И ты на землю полетишь
И, как земля, остынешь.
А те, что выстрелили, пять
Уйдут, чтобы напиться,
Никто из них не будет знать,
Кто ночью был убийца.
Ужли оборваны пути,
К спасенью дорог нет?
Ужли у всех убийц пяти
В руках наган не дрогнет?
Тогда прощай, любимый край,
Тебе служил я честно.
В твоей земле мне, так и знай,
Лежать не будет тесно!
(1942, осень, Старо-Кузнецкая тюрьма)
Товарищ Сталин!
Слышишь ли ты нас?
Заламывают руки,
Бьют на следствии.
О том, что невиновных
Топчут в грязь,
Докладывают вам
На съездах и на сессиях?
Товарищ Сталин!
Камни говорят
И плачут, видя
Наще замерзание.
Вы сами были в ссылках,
Но навряд
Вас угнетало
Так самодержавие.
Товарищ Сталин,
Заходи в барак,
Окинь суровым взглядом
Нары длинные.
Тебе доложат,
Что я подлый враг,
Но ты взгляни
В глаза мои невинные.
Я – весь Россия!
Весь, как сноп, дымлюсь,
Зияю телом,
Грубым и задубленным.
Но я ещё когда-нибудь явлюсь
Чтобы сказать
От имени загубленных.
Ты прячешься,
Ты трусишь,
Ты нейдёшь,
И без тебя бегут в Сибирь
Состав скорые.
Так, значит, ты, Верховный,
Тоже ложь,
А ложь подсудна,
Её судья – история!
(1944, лагерь Орлово-Розово Кемеровской области)
От неизвестности томим,
Я жду. Наверно, скоро
Разбудят именем моим
Молчанья коридора.
И выведут меня на двор
С последними вещами,
Я на тюрьму свой кину взор
Махну ей на прощанье.
Пять выстрелов разбудят тишь,
Из них два холостые.
И ты на землю полетишь
И, как земля, остынешь.
А те, что выстрелили, пять
Уйдут, чтобы напиться,
Никто из них не будет знать,
Кто ночью был убийца.
Ужли оборваны пути,
К спасенью дорог нет?
Ужли у всех убийц пяти
В руках наган не дрогнет?
Тогда прощай, любимый край,
Тебе служил я честно.
В твоей земле мне, так и знай,
Лежать не будет тесно!
(1942, осень, Старо-Кузнецкая тюрьма)
Товарищ Сталин!
Слышишь ли ты нас?
Заламывают руки,
Бьют на следствии.
О том, что невиновных
Топчут в грязь,
Докладывают вам
На съездах и на сессиях?
Товарищ Сталин!
Камни говорят
И плачут, видя
Наще замерзание.
Вы сами были в ссылках,
Но навряд
Вас угнетало
Так самодержавие.
Товарищ Сталин,
Заходи в барак,
Окинь суровым взглядом
Нары длинные.
Тебе доложат,
Что я подлый враг,
Но ты взгляни
В глаза мои невинные.
Я – весь Россия!
Весь, как сноп, дымлюсь,
Зияю телом,
Грубым и задубленным.
Но я ещё когда-нибудь явлюсь
Чтобы сказать
От имени загубленных.
Ты прячешься,
Ты трусишь,
Ты нейдёшь,
И без тебя бегут в Сибирь
Состав скорые.
Так, значит, ты, Верховный,
Тоже ложь,
А ложь подсудна,
Её судья – история!
(1944, лагерь Орлово-Розово Кемеровской области)