Дмитрий Запольский: Путин контролировал не кокаин, он контролировал в Петербурге все

Мы продолжаем серию интервью с известным петербургским журналистом и политологом профессором Дмитрием Запольским, в которой он рассказывает о годах становления «путинизма»  — пожалуй, единственного примера в новейшей истории, когда организованная преступность смогла полностью захватить власть над ядерной державой, одной из сильнейших в военном отношении и богатейших стран мира,  Российской Федерацией. Рассказы Дмитрия Запольского о питерских «лихих 90-х» — ценные свидетельства непосредственного очевидца событий, лично знакомого с большинством из ключевых фигур современной российской элиты. Они могут быть крайне полезны для понимания сути происходящего в РФ сегодня. Это второе интервью из большого цикла, в котором Дмитрий рассказывает о периоде становления криминально-чекистского клана «питерских». В этой части речь идет о периоде с 1990 по 1994 годы.

Русский Монитор: Для начала — откуда вообще взялся Путин?

Дмитрий Запольский: Мы все знаем его официальную биографию: профессор Собчак взял своего ученика-юриста помощником. Но это только 1/10 правды. В 1990 году демократически избранный Ленсовет принял на себя ответственность за жизнь Ленинграда. Старый исполком сложил полномочия, на депутатов упала забота обо всех аспектах жизни огромного мегаполиса – прежде всего о снабжении города продовольствием, о функционировании хозяйства. Городской парламент, поговорив пару месяцев сам с собой, четко осознал: еще немного – и начнутся бунты (Невский проспект уже перекрывали несколько раз, магазины громили, предприятия останавливались, назревали забастовки врачей и учителей), экономическое положение горожан ухудшалось с каждым днем. Надо было что-то делать, каким-то образом учиться управлять. Авторитета у Совета не было. Более того, не было и лидера — вообще никто из «видных» городских депутатов не имел контроля даже над четвертью голосов. Кресло председателя оставалось пустым. А обстановка все ухудшалась с каждым днем. Самые дальновидные пришли к выводу — надо умерить амбиции и призвать «варяга» — кого-то из «прорабов перестройки», имеющих всесоюзную известность.

Рассматривали несколько кандидатур, но «прорабы» наотрез отказывались – кто-то просто не хотел ввязываться в местечковые ленинградские проблемы, кто-то «глядел в Наполеоны» и рассчитывал на общесоюзную карьеру в Москве. А кто-то хотел и был готов, но вызывал такую ненависть у простых горожан, что всем было ясно: через месяц после выборов такого председателя народ с булыжниками придет разбираться со всеми депутатами Ленсовета.

Кое-кто из народных депутатов СССР был горьким пьяницей, а кто-то — открытым гомосексуалистом, что это значит для политика в гомофобной стране вам, наверное, понятно. Согласился баллотироваться Собчак. Тут надо сделать очень важное отступление: Анатолий Александрович был видным мужчиной, эффектным оратором, обладал очень важным для городской интеллигенции имиджем «университетского профессора». Но он был клинически глуп и скверно образован. То есть интеллект его был реально очень невысок, но это с лихвой перекрывалось самоуверенностью. Однажды при мне он обратился к делегации англичан как к американцам, по простоте душевной перепутав Кембридж с Гарвардом (городок, в котором расположен кампус Гарвардского университета, по иронии судьбы носит название Кембридж). Протоколисты Смольного, представитель МИДа, даже репортеры, — все подавали знаки мэру, мол, неудобно, путаница, ошибка, поправьтесь, это дипломатический скандал. Но Собчак так был увлечен своим выступлением, что никаких знаков не увидел. И подобные проблемы возникали постоянно. Если Анатолий Александрович открывал рот, он говорил ровно 45 минут. И только после этого смотрел на часы. Профессорская привычка.

ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ